Дмитрий Быков Шестнадцатая баллада

Война, война. С воинственным гиканьем пыльные племена Прыгают в стремена.

На западном фронте без перемен: воюют нацмен и абориген, Пришлец и местный, чужой и свой, придонный и донный слой. Художник сдал боевой листок: «Запад есть Запад, Восток — Восток». На флаге колышется «Бей-спасай» и слышится «гей»-«банзай». Солдаты со временем входят в раж: дерясь по принципу «наш — не наш», Родные норы делят межой по принципу «свой-чужой».

Война, война. Сторон четыре, и каждая сторона Кроваво озарена.

На северном фронте без перемен: там амазонка и супермен. Крутые бабы палят в грудак всем, кто взглянул не так. В ночных утехах большой разброс: на женском фронте цветет лесбос, В мужских окопах царит содом, дополнен ручным трудом. «Все бабы суки!» — орет комдив, на полмгновенья опередив Комдившу, в грохоте и пыли визжащую: «Кобели!»

Война, война. Компания миротворцев окружена В районе Бородина.

На южном фронте без перемен: войну ведут буржуй и гамен, Там сводят счеты — точней, счета — элита и нищета. На этом фронте всякий — герой, но перебежчик — каждый второй, И дым отслеживать не дает взаимный их переход: Вчерашний босс оказался бос, вчерашний бомж его перерос — Ломает руки информбюро, спецкор бросает перо.

Война, война. Посмотришь вокруг — кругом уже ни хрена, А только она одна.

На фронте восточном без перемен: распад и юность, расцвет и тлен, Бессильный опыт бьется с толпой молодости тупой. Дозор старперов поймал бойца — боец приполз навестить отца: Сперва с отцом обнялись в слезах, потом подрались в сердцах. Меж тем ряды стариков растут: едва двоих приберет инсульт — Перебегают три дурака, достигшие сорока.

Война, война. По левому флангу ко мне крадется жена. Она вооружена.

Лишь мы с тобою в кольце фронтов лежим в земле, как пара кротов, Лежим, и каждый новый фугас землей засыпает нас. Среди войны возрастов, полов, стальных стволов и больных голов Лежим среди чужих оборон со всех четырех сторон. Мужик и баба, богач и голь, нацмен и Русь, седина и смоль, Лежим, которую ночь подряд штампуя новых солдат. Лежим, враги по всем четырем, никак объятий не раздерем, Пока орудий не навели на пядь ничейной земли.