Сергей Дуров Морлах в Венеции

Когда я последний цехин промотал И мне изменила невеста — Лукавый далмат мне с усмешкой сказал: «Пойдем-ка в приморское место. Там много красавиц в высоких стенах И более денег, чем камней в горах.

Кафтан на солдате из бархата сшит; Не жизнь там солдату — а чудо: Поверь мне, товарищ, и весел и сыт Вернешься ты в горы оттуда… Долимая на тебе серебром заблестит, Кинжал на цепи золотой зазвенит.

Как только мы в город с тобою войдем, Нас встретят приветные глазки, А если под окнами песню споем, От всех нам посыплются ласки… Пойдем же скорее, товарищ, пойдем! Мы с деньгами в горы оттуда придем».

И вот за безумцем безумец побрел Под кров отделенного неба: Но воздух чужбины для сердца тяжел. Но вчуже — нет вкусного хлеба; В толпе незнакомцев я словно в степи — И плачу и вою, как пес на цепи…

Тут не с кем размыкать печали своей И некому в горе признаться; Пришельцы из милой отчизны моей Родимых привычек стыдятся; И я, как былинка под небом чужим, То холодом сдавлен, то зноем палим.

Ах, любо мне было средь отческих гор, В кругу моих добрых собратий; Там всюду встречал я приветливый взор И дружеский жар рукожатий; А здесь я как с ветки отпавший листок. Заброшенный ветром в сердитый поток.

1846