Федор Глинка Темное воспоминание

Я помню так, как давний сон, Мое златое время детства, Когда еще мне чужд был стон, Когда не знал я слова: бедства… В тех незапамятных годах Терялся часто я в мечтах, Глядя на голубые своды Как будто ведомых небес, На виды сельские природы И на спокойный темный лес Под золотою полосою, Когда день летний догорал И свежей вечера росою Благоуханный луг сиял… Я помню, с каждою весною, Откудова, не знаю сам, Являлась дева песней к нам, И часто занималась мною Она, прекрасная как день; Я помню стан, под флером, гибкой И алые уста с улыбкой. Как пролетающая тень, Она без шуму приходила, С любовью в голубых очах, И на серебряных струнах Златые песни выводила. Я помню, часто я любил Сидеть у ног певицы сладкой, И, дух переводя украдкой, Я жадно песнь ее ловил И целовал у девы руки… И были, в детской простоте, Мне непонятны песни те; Но — усладительные звуки, Как дар высокий и святой, Берег в душе дитя счастливый,- Так дождь пшеницы золотой Ложится в лоно мягкой нивы. И я с тех пор в душе носил Залог священного посева… От нас сокрылась скоро дева. Уж я нигде не находил Моей пленительной подруги! Промчались детские досуги. Я рано с грустью стал знаком: Сказав в слезах «прости» отчизне, Я рано брошен в бурю жизни, И стал мне чужд отцовский дом. Но что-то в памяти сверкало, Мечтой неясною маня, И мнилось, в сердце у меня Как будто что-то созревало. Я рос на поле боевом, Труды и дальние походы Снедали дни мои и годы: Кругом грозы военной гром, И со врагом дневные драки, И, ночью, светлые биваки, И грады пышные в огне — Вот всё, что было близко мне! Но браней смолкнула тревога, Отпразднован победы пир; И мне тиха была дорога: Я шел украдкой в новый мир Искать душе усталой мира… Мне невзначай попалась лира! Я в первых песнях пел любовь И прелесть пышную природы, И, чудеса сердечных снов, Мечты блаженства и свободы Ласкали юного певца… И позже — в горестные лета, Узнав вблизи коварство света, Людей холодные сердца, Лишенный счастья и покою, Высокой вдохновен тоскою, Я пылкой жаждою горел Взноситься мыслью окрыленной В пределы тайные вселенной; И с гладом сердца я летел К нему — строителю природы; И, выше созданных миров, Где нет телесности оков, Я в беспредельности свободы Мой дух усталый освежал, И горним солнцем позлащал За мной влачащиеся узы. Но никогда от ранних лет Ко мне не приходили музы, И мне неведом их привет; Безвестны тайны песнопенья, Пою по сердцу, без уменья. Но что ж полна душа моя О ком-то памяти священной! Что б ни запел, то слышу я, Всё песни девы незабвенной.

1825