Наум Коржавин Дьяволиада

В мире нет ни норм, ни правил. Потому, поправ закон, Бунтовщик отпетый, дьявол, Бога сверг и влез на трон.

Бог во сне был связан ловко, Обвинен, что стал не свят, И за то — на перековку, На работу послан в ад.

Чёрт продумал все детали, В деле чист остался он — Сами ангелы восстали, Усадив его на трон.

Сел. Глядит: луна и звёзды. Соловей поёт в тиши. Рай,- и всё!.. Прохлада… Воздух… Нет котлов… Живи! Дыши!

Натянул он Божью тогу, Божьи выучил слова. И земля жила без Бога, Как при Боге,- день иль два.

Но рвалась концов с концами Связь… Сгущался в душах мрак. Управлять из тьмы сердцами Дьявол мог, а Бог — никак.

Хоть свята Его идея, Хоть и Сам Он духом тверд, Слишком Он прямолинеен По природе… Слишком горд.

Но и дьявол, ставши главным, Не вспарил, а даже сник. Не умеет править явно, Слишком к хитростям привык.

Да и с внешностью не просто: С ней на троне, как в тюрьме,- Нет в портрете благородства При нахальстве и уме,

Нет сиянья… Всё другое: Хвост… Рога… Престранный вид! Да и духом беспокоен,- Как-то, ёрзая, сидит.

Прозревать он понемножку Стал, как труден Божий быт. Да! подставить Богу ножку Не хитрей, чем Богом быть.

Надоело скоро чёрту Пропадать в чужой судьбе. И, привыкший всюду портить, Стал он портить сам себе.

В чине Бога — всё возможно. (А у чёрта юный пыл.) Мыслей противоположных Ряд — он тут же совместил.

Грани стёр любви и блуда, Напустил на всё туман. А потом, что нету чуда Стал внушать, что всё обман.

И нагадив сразу многим,- Страсть осилить мочи нет!- Хоть себя назначил Богом, Объявил, что Бога нет!

«Пусть фантазию умерят, Что мне бабья трескотня! Пусть в меня открыто верят — Не как в Бога, как — в меня!»

И — мутить! Взорвались страсти, Мир стонал от страшных дел… Всё! Успех!.. Но нету счастья, Не достиг, чего хотел.

Пусть забыты стыд и мера, Подлость поднята на щит, Всё равно — нетленна вера, От молитв башка трещит.

Славят Бога! Славят всё же, Изменений не любя… Чёрт сидел на троне Божьем, Потерявший сам себя.

И следил, как — весь старанье — Там, внизу, в сто пятый раз Вновь рога его в сиянье Превращает богомаз.

1966