Бенедикт Лившиц И вот умолк повествователь жалкий...

И вот умолк повествователь жалкий. Прародины последняя зоря, Не догорев, погасла в орихалке… Беспамятство. Саргасские моря. Летейский сон. Летейская свобода. Над памятью проносятся суда. Да в простодушном счете морехода Двух-трех узлов не хватит иногда. Да вот еще… Когда, смежая очи, Я Саломее говорю: пляши!— В морях веков, в морях единой ночи Ты оживаешь, водоросль души. О танцовщица! Древняя русалка, Опознаю сквозь обморок стиха В твоих запястьях отблеск орихалка И в имени — все три подводных «а». А по утрам, когда уже тритона Скрываются под влагой плавники. Мне в рукописи прерванной Платона Недостает всего одной строки. 1924