Белинда Наизусть Сонорные

Мы параллельны как две прямые.(цэ.)

В этих строчках, по-моему, должен быть совсем не этот слог. Но каждый знает, что не должен никому, поэтому мой монолог О том, что так растерянно вываливается из уст души, О той, которой вечерами я шептал: «Дыши». Которая любила Леди Гагу и историю, Немножко кофе и поспать, ну а потом по-новому. Ну а по-старому: немножко мы — нарочные, Немножко сложные и немножко прошлое. Я не хочу по имени к тебе, прости мне, что я так бестактно. Ты лучше мне ответь: «Ну как ты там? Всё в порядке?» А между нами: пьянки, шумно и отрывки старого, И знаешь, я почти забыл тебя…Но так достало. А я ведь обещал себе, что я забуду наше лето, Но вновь крошусь стихами, о тебе пишу куплеты. Строчка, запятая. Строчка — строчка, точка, А там, где были мы, — поставлю многоточье. Лишь память пахнет фальшью и нечестной лестью. Я помню нас, но я не помню, где мы были “вместе”. В четверг слова солгут апрелю где-то в томных песнях. Я не хочу тебя назад. Прости за эту честность. Ты есть и нет. Ты будешь жить в моих словах нечетких, Помятых снах, где много дыма и несчастной водки. Прости за то, что отпустил в последних числах октября. Теперь чужие мы. И я не тот. И ты не та.

Забыть тебя, забить, запить и вычеркнуть из памяти. Но все твои черты во мне, как шрам, останутся. Да просто помню разговоры до утра: мечтали, Чтоб боги друг для друга нас с тобою создавали. Я помню, как любила лесть, метро, слова и улицы, 3 белых лилии, Коэльо и прогуливать. И до дебильности во мне твой почерк и «ничто не вечно». Я помню наше: «Что? Конечно. Встречу на конечной”. Я помню смех на вкус твой и объятия до дрожи. Мы прошлое, да. Теперь так тошно мне. Я помню руки твои, губы твои…Мальборо, Это Толстой писал сценарий к нашей Санта-Барбаре. 0,5 до дна и снова вера, что мечты сбываются. 2 пачки пеплом, изображенье размывается. И только в памяти: “Зачем ты быстро так идешь? Останемся. — Поторопись, люблю, когда прохожие меняются”.

А я ведь никогда не слышал, как ты улыбаешься. Лишь только трафаретно и затерто, повторяешься. Не выкинул из памяти о противоположностях, Которые, сближаясь, становятся похожими. Да что уж там юлить, когда-то тоже были целым. Потом гранит стал грифелем, потом писали мелом. И снова твои мальборо, моё снотворное… Мы навсегда останемся непарными. Сонорные.

И с каждым днем тебя во мне все меньше, то — нечаянно. Прости, что помню все «потом» твои и обещания. И до сих пор им всем я верю как дворняга преданная, И до сих пор брожу меж стен отесанных, изведанных, Подле которых вместе мы, влюбленные, ступали в лужи. Потом, простуженная, мне клялась, что я так нужен…

Две параллельных станции: последняя и первая. Всегда был твоим Каем, но ты не стала Гердою. Всё та же песня на повторе, виски твоих глаз и бред Рассказ о смерти «мы» на сто страниц. Такой сюжет. А я читаю рифмы свои, строчки пьяные под биты. Прости, забыл забыть вчера о том, что мы с тобой забыты. Надеюсь, тот, кто рядом, он заслуживает шоу, А у тебя всё хорошо. Ну ладно. Я пошел…

Я напишу твою смерть. — Сюжет на 200 страниц.(цэ.)