Франческо Петрарка Куда меня торопит бог любви — Сонет 127

Куда меня торопит бог любви, Я должен строки скорбные направить — И дань Амуру принести сполна. С чего начать? Что под конец оставить? Попробуй все как есть восстанови, Но повесть будет в точности верна Тому, как в сердце запечатлена Его нетерпеливою рукою. Предел на время вздохам положу, О муках расскажу Моих — и боль немного успокою. Куда ни погляжу, Что ни увижу — сразу позабуду: Она одна передо мной повсюду.

От моего сокровища вдали Томиться должен я по воле рока, Но я воспоминаньями живу, А если так, душа не одинока. Когда весна — владычица Земли И мир рядится в первую траву, Я мысленно, как прежде — наяву, Красавицы младой подвластен чарам. Когда же солнце греет горячей, Огонь его лучей Могу ли не сравнить с любовным жаром? Но вот осенних дней Пришел черед — она предстала взору Уже вступившей в совершенства пору.

Фиалками любуясь каждый раз И глядя на раскрывшиеся почки, Когда уходит холод со двора, Что вижу я? — фиалки и листочки, Оружие Амура в грозный час; Мне видится весенняя кора, Что кутала заботливо вчера Девичье тело — местопребыванье Души высокой ныне. Как я рад, Что всех других услад Превыше для меня напоминанье О том, как юный взгляд Она пленила — кроткий мой мучитель И вместе с тем единственный целитель!

Когда янтарным солнцем снег облит, Холмы вдали, одетые снегами, Мне лик напоминают неземной, Что полнит очи сладкими слезами Издалека, а рядом он слепит И побеждает сердце красотой. Под золотом, под снежной белизной Я вижу то, чего другой не может Увидеть, — то, что я один открыл; И негасимый пыл В моей груди ее улыбка множит, И нет на свете сил, Способных пламя уничтожить это, Что не боится ни зимы, ни лета.

Когда ночная отшумит гроза И в воздухе морозном засверкают Планеты, проступив из темноты, Отрадой бесконечной возникают Передо мной прелестные глаза. Они глядят, как звезды с высоты, Как в первый день любви из-под фаты В слезах смотрели умиротворенно. Когда над миром новый день встает, Мне чудится восход Сияньем глаз; когда же с небосклона Светило дня уйдет, Мне кажется, что отвернулись очи Прекрасные — и я во власти ночи.

При виде белых и пунцовых роз, Стоящих рядом в золотом кувшине, Моим мечтам является она, Кому не знаю равных я поныне: И тот же золотой отлив волос, И шеи грациозной белизна, Что с молоком бояться не должна Сравнения, и тот же пламень нежный, Который так идет ее щекам. Когда порыв цветам Передает в лугах зефир прибрежный, Я как бы снова там, Где некогда увидел я впервые. Как ветер гладил кудри золотые.

Задумал я на небе звезды счесть, Должно быть, или все на свете воды В одном сосуде захотел собрать, Решив, что все явления природы, Которым я оказываю честь Сравненьем с милой, я смогу назвать. На всем вокруг лежит ее печать, И если мне и хочется порою От наважденья этого уйти, Я знаю — все пути К спасению закрыты предо мною, И не произнести — Пусть к счастью для меня, пускай к несчастью — Мне имени другого с той же страстью.

Ты знаешь, песня, что мои слова Не могут передать и сотой доли Того, что сердцу чувствовать дано: Лишь думам суждено Ослабить чувство нестерпимой боли Уже давным-давно Разлука бы свела меня в могилу, Когда бы в грезах я не черпал силу.