Яков Полонский Жалобы музы

I.

Не жди ты меня, Не кличь! не зови меня музою! — Нет, ? На закате тревожного дня Я петь не могу, — я устала, поэт!

Я петь не могу, — Я встречаю на каждом шагу Озлобленных, бедных, измятых судьбой: Идут они порознь из сумрака в мглу, От известного зла к неизвестному злу, ? И не ищут звезды путевой… И не нужно им сердце моё, — факел мой! —

Сама я сняла Венок с моего молодого чела, И все позабыла, — не знаю о чем Беседуют звезды в тумане ночном. И точно ли жаждут упиться росой Цветы полевые в полуденный зной… Не знаю, о чем волны моря шумят, О чем грезят сосны, когда оне спят, ? Чей голос звенит над рекой, ? Что думает роза весной, Когда ей во мраке поёт соловей, — И даже не знаю, поёт ли он ей!..

В толпе я бродила, где труженик чужд Свободы и славы под бременем нужд; И не цветы, и не мирты росли На пажитях по? том политой земли, — Бурьян всюду рос, за бурьяном росла Нужда за нуждой и к работе звала.

— Ни свет ни заря вышел пахарь; за ним, — За плугом его, — я пошла полосой; Помочь не могла ему слабой рукой… Хотела помочь ему пеньем моим, — Но пахарь и слушать меня не хотел, Попрежнему песню степную он пел… Сама я заслушалась песни родной, — И в город ушла за рабочей толпой. Как вешнего солнца сквозь пыльную щель Пробившийся луч к бедняку на постель, Я с пеньем проникла на тёмный чердак, — Но встретил меня горьким словом бедняк: «Ступай», — он сказал мне, угрюмый как ночь, — «Ты можешь утешить, — не можешь помочь. Ты к свету зовёшь, — благ земных не даёшь… ? На вытертый грош Не вижу я пользы от песен твоих! Пусть уши богатых ласкает твой стих!» —

— И вот, проходя вереницей колонн К палатам, где царствуют нега и сон, Я стала стучаться в чертог богача. Он принял меня, про себя бормоча: ?«Как бедно одета! как трудно узнать! ? Где прежние речи, где прежняя стать!» О бедных ему я шепнула, — богач Сказал мне: «Все знаю, — напрасно не плачь… Не нужно мне горьких советов твоих, Пускай бедняка развращает твой стих!» —

— Зашла я в больницу и слышала бред Преступницы бедной семнадцати лет, — Во сне она плакала, Бога звала, — Проснувшись, опять равнодушна была И усмехалась при слове «разврат». Никто не зашел к ней, — ни сестры, ни брат; Ни друг, — только я наклонилась над ней, Как няня, с сердечною песней моей… Напрасно! Больная махнула рукой И молвила мне: «Уходи! Бог с тобой! Я верила грезам, — пора перестать… Я пала, и знаю, что мне уж не встать…» — И с горьким упреком пошла я к тому, Кто бросил дитя это в вечную тьму. ............... Его уязвила я метким стихом; — Но медному лбу стих мой был нипочём.

— Зашла я в темницу, — мне сторож помог Переступить заповедный порог… К холодной стене прислонясь головой, Сидел там один человечек больной. Я узнала его, — то был сущий добряк, Убить комара не решился б никак, Подстреленной птицы ему было жаль… Сидит он, — мечта унесла его вдаль, — И шепчет он: «О! если б воля да власть! Я мог бы все сдвинуть, поднять и потрясть, — Я залил бы кровью пределы земли, Чтоб новые люди родиться могли»… — И ты, — я сказала, — ручаешься в том, Что новая будет природа потом, Что терны и роза, — царица садов, — Политые кровью, взойдут без шипов? — «Ручаюсь!» — сказал он, — «и ты поручись, Верь новому чуду, — не то — провались!» — Мой друг, провалиться я рада, — но как?! Мне руку пожал и заплакал бедняк. Вдали колокольный послышался звон… И с сердцем измученным вышла я вон. Куда ж мне уйти от неволи и дум! Что нового скажет мне уличный шум!? От гула шагов, да от стука колёс Раздастся ли в воздухе новый вопрос?!. И чудилось мне… мысль носилась одна: — И мы все не нужны, и ты не нужна… ...............

II.

И покинула я этих каменных стен, — Этих клеток настроенных, — тягостный плен, Захотела я дальше уйти от людей, ? От бесстрастных врагов, ? От пристрастных судей, ? От разврата, нужды и оков… От разбитых надежд, я в груди сберегла ? Драгоценный обломок один, — И ушла в даль широкую. — ? С юга весна Подвигалась, — пестрели цветы, — и пышна ? Была зелень холмистых долин. ? Ночь была, — пахло свежей травой, Рокотал соловей над померкшей рекой, И, как искорки слез у ребёнка в глазах, Отражения звёзд трепетали в волнах… И теснились у берега семьи берёз, И сирень там росла, и шиповник там рос, И струился родник из-под камня — и дуб Погружал в него мшистые корни свои… Я о вечной, повсюду творящей любви Думу думала, — шла — и наткнулась… на труп!!.

О, поэт! От живых, Суетящихся, плачущих, глупых и злых, И от жалкого ропота их без конца — Для того ль я ушла, чтоб найти мертвеца!?. В полусвете луны, в полутени ночной, ? Окровавленный, страшный, немой, Он и мёртвый не мог свои пальцы разжать, Крепко стиснувши сабли своей рукоять; И на тёмной траве от руки полосой Серебрился той сабли холодный булат. ? Бедный брат! для чего умер ты? ? За кого ты погиб? — бедный брат!

Я хотела вглядеться в черты Молодого бойца, — и шептала: очнись! Дай мне руку и с миром домой воротись! Там резная скамья, где сидел прадед твой, Занята в эту ночь молодою женой, — Молодая жена у камина сидит И не видит огня, — и не видит кругом Тёмных стен, — в ожиданье ночном, Только вздрогнет порой, да в окно поглядит… — ? Я тебя проведу к ней, — пойдём!..

Как сестра, я поникла над ним вся в слезах И ему говорила: пойдём же!.. но страх, Страх неведомый тайно мне в сердце проник: ? Мёртвой силой дохнул его лик, И прочла я в его неподвижных зрачках, ? И на лбу, и на сжатых губах Выраженье такой бесконечной вражды, Что, казалось, её роковые следы Были глубже следа самой смерти его… Он как будто сквозь зубы шептал мне: «Ого! ? Как нежна ты! — запой! может быть, И очнусь я на звук хитрой песни твоей; Хоть на миг оживи, чтоб я мог раскроить ? Тебе голову саблей моей!..» ?............ ? Отошла я… заря занялась; Из-за гор солнца пламенный выглянул глаз, Словно в душу мою он проникнуть желал, Ясной радости ждал, и как радость сиял. Но на мой, возникавший у сердца, привет ? Восходящему утру, — в ответ Из-за рощи зловещий послышался гул — И не птица, свистя, пронеслась меж ветвей, ? И не ветер листы колыхнул, И не вихорь с налёта ветлу покачнул… — Затрещал, — отлетел перешибленный сук, И отгрянул вдали гром, похожий на стук… Я, бессмертная, смерти готовилась ждать, — Замерла, и стояла скрестя пальцы рук… Из-за рощи в лощину спустилася рать; ? Грянул залп, — точно взрыв, — и другой Залп в ответ ему грянул, — стеной ? Шли враги друг на друга — и дым Их штыки заволакивал флером своим, Словно этим хотел он от глаз заслонить И того, кто убит, и кто хочет убить… О, поэт! не желая, чтоб кто-нибудь пал, Ты кому бы из них стал победы желать? Воссылая мольбы, за кого бы страдал!? ? В этот миг, отвечай мне скорей, Что могла бы я петь, если б ты пожелал ? Новых песен от музы твоей? «Уходи!» закричала мне с гневом в очах ? Вражда, — «я царица на этих полях; «Во имя грядущего льётся здесь кровь; ?«Здесь нет настоящего, — к черту любовь!!»

И я отошла — и, я знаю, текли Бесполезно горячие слезы мои. ? О, где же она, — Та гармония мысли и сил, Та великая жизнь, тот живительный свет И все то, чему верить не ты ли, поэт — ? Мечтатель! — меня научил? Куда я пойду теперь? — темен мой путь… Кличь музу иную, — меня позабудь! И знай, — появись мне сам бог Аполлон, Мне дивный восторг его был бы смешон; Меня, утомленную, царственный бог Не мог бы узнать — и судить бы не мог!