Вера Полозкова Так, просто

А не скосит крейза, не вылетят тормоза – Поневоле придется вырасти Ихтиандром. Я реальность свою натягиваю скафандром Каждый день, едва приоткрыв глаза. Она русифицирована; к ней спичек дают и пойла. Снизу слякоть кладут, наверх – листовую жесть. В ней зима сейчас – как замедленное, тупое Утро после больших торжеств. И модель у меня простейшая: сумки, сырость, Рынки, кошки, бомжи, метро; иногда – весна. Мне дарили ее с чужого плеча, на вырост, И теперь вот она становится мне тесна. Натирает до красноты; чертыхаясь, ранясь, Уставая от курток, затхлости и соплей, Страшно хочется бросить все и найти реальность Подобротнее, подороже и потеплей. Чтоб надеть – а она второй облегает кожей. Не растить к ней сантиметровый защитный слой. Чтоб оттаять в ней, перестать быть угрюмой, злой, И — поспеть, распрямиться, стать на себя похожей. Посмуглеть, посмешливеть, быстро освоить помесь, Европейского с местным; сделаться звонче, но… Но ведь только в моей, задрипанной, есть окно, За которым – бабах – Вселенная. Невесомость. Только в этих – составе воздухе, тьме, углу Я могу отыскать такой рычажок, оттенок, Что реальность сползает, дрогнув, с дверей и стенок И уходит винтом в отверстие на полу.