Валерий Савостьянов О, имя твоё!

О, красивое имя, о, достойное имя, о, гордое грозное имя о, надёжное верное имя, о, это имя, любимое с детства — не в кабинетах выдумали!.. Посягнуть на него — не посмели ни цари, ни чиновники, ни бунтари. Было время, и нам, я помню, даже в самом Санкт-Петербурге завидовали, А ещё — в Самаре, Нижнем, Луганске, Вятке, Твери.

Как я их понимаю: ведь всегда вместе с жизнью Господь нам дарует отечество, И позволить кому-то менять его славное имя — как стать сиротою безродным, остаться без памяти, словно без воздуха, коим дышу! Ну а я так люблю наших мастеровых, работяг, инженеров, учёных, а ещё — славу наших дворян, воевод и заслуги купечества! Всех люблю: и Демидовых, и Баташёвых, и Дохтурова, и Дорохова, и Хрулёва, и Руднева, и Мосина, и Белобородова, и Токарева, и Дегтярёва, и Макарова, и Стечкина… и даже сказочного Левшу!

Всё, что было — то было! Всё — наше! Моё! И хоть, кажется, крепко надули нас: И вся кровь наша, пот наш, муки, лишения и святые мечты наши — зря! — Я пока не отказываюсь ни от Каминского, ни от Степанова, ни от Бундурина, Ни от сотен безвестных, доверчиво сгинувших в пламени Октября.

Ты прости меня, Отче: хоть они и товарищи их, потакая гордыни своей, испоганили храмы Твои, и могли испоганить отечества имя, — я всё-таки верил им — ведь я же не Каутский. Он — философ, учёный, а я — лишь наивный советский простой инженер, но безропотно Крест свой неся, Низко кланяюсь, Отче, за терпение, милость и щедрость Твои: что живу, и умру, и буду лежать — не в Халтуринской, и не в Каульской, — В древней Тульской губернии, в Тульской области, (где всегда жили предки мои, где сегодня — отец мой и мать, и Любовь, и мои сыновья, и где завтра — я верю! — сынов сыновья…) — где когда-то я и родилсЯ.