Ольга Седакова Путешествие волхвов

I

Тот, кто ехал так долго и так вдалеке, просыпаясь, и вновь засыпая, и снясь жизнью маленькой, тающей на языке и вникающей в нас, как последняя сласть, как открытая связь от черты на руке до звезды в широчайшей небесной реке,

II

тот и знает, как цель убывает в пути и растет накопленье бесценных примет, как по узкому ходу в часах темноты пробегает песком пересыпанный свет и видения тысячи лет из груди выбегают, как воздух, и ждут впереди:

III

или некая книга во мраке цветном, и сама – темнота, но удобна для глаз: словно зренье, упавшее вместе с лучом, наконец повзрослело, во тьме укрепясь, и светясь пробегает над древним письмом, как по праздничным свечкам на древе густом;

IV

или зимняя степь представлялась одной занавешенной спальней из темных зеркал, где стоит скарлатина над детской тоской, чтобы лампу на западе взгляд отыскал – как кристалл, преломлённый в слезах и цветной, и у лампы сидят за работой ночной;

V

или, словно лицо приподняв над листом, вещество открывало им весь произвол: ясно зрящие камни с бессмертным зрачком освещали подземного дерева ствол – чтобы каждый прочел о желанье своем – но ни тайны, ни радости не было в нем.

VI

Было только молчанье и путь без конца. Минералов и звезд перерытый ларец им наскучил давно. Как лицо без лица, их измучил в лицо им глядящий конец: словно в груде колец не нашарив кольца, они шли уже прочь в окруженье конца.

VII

– О как сердце скучает, какая беда! Ты, огонь положивший, как вещь меж вещей, для чего меня вызвал и смотришь сюда? Я не лучший из многого в бездне Твоей! Пожалей эту бедную жизнь! пожалей, что она не любила себя никогда, что звезда нас несет и несет, как вода…

VIII

И они были там, где хотели всегда.