Дана Сидерос Пришедший потеет

Пришедший потеет, клетчатый мнёт засаленный, дышит тяжко, не сбросил еще маеты вокзальной. А у хозяина белая печь с изразцами, стол мореного дуба, ниша с ларцами.

Хозяин выходит выспавшийся, степенный. Пришедший ныряет к нему дельфином, брызгая пеной. Кровати панцирные голодают, начальник, беснуются, бьют копытом, визжат ночами, нянечке ногу отгрызли третьего дня, едва откачали. Чавкают сливами стылые душевые, надобны свежие, теплые и живые. Кто говорил, жратвы хватит с горочкой, уж не вы ли? Пришлите молочных новеньких тыщу другую, а мы вам старших сторгуем. Ими стальные хрустят, только забрасывать успевай.

Хозяин колонна черная, на колонне хмурится голова. Какой я тебе начальник, убогий, уймись уже, проходи, отдохни с дороги. Чаю выпей, стальные сыты и не твоя забота, беды ваши уладим, вышлем пока кого-то, вы пока продержитесь месяц-другой. Дальше закон продавим — хлынут рекой. Там уж не то что от голода вас избавим, сможешь тропинки на даче мостить зубами.

Приезжий пятится, крестится, не может остановиться, отвергает и чай, и коньяк, и суп из домашней птицы. Думает только: вроде старинный дом, а не скрипят половицы. Идет, не оглядываясь, к подъехавшему хюндаю, шеей чувствует — наблюдают.

Хозяин гудит в телефон: день добрый, у нас всё в силе? Поглаживая занавесочку в русском стиле.