Петр Вяземский Из собрания стихотворений «Хандра с проблесками»

Пью по ночам хлорал запоем, Привыкший к яду Митридат, Чтоб усладить себя покоем И сном, хоть взятым напрокат.

Мне в тягость жить; хочу забыться, Хочу не знать, что я живу, Хочу от жизни отрешиться И от всего, что наяву.

Ничтожества сон непробудный! Затишье по тревожном дне! Возмездьем будь за подвиг трудный, За жизнь, столь тягостную мне.

2

И жизнь, и жизни все явленья Мне чудятся, как в смутном сне, Болезненно все впечатленья Перерождаются во мне.

Скучаю прежним я весельем, Сержусь на то, что я любил: Недуг каким-то горьким зельем Мои все чувства отравил.

Во мне идет с ожесточеньем Борьба враждебных двух начал: Ум не скудеет размышленьем, Но воли нет, но дух упал.

Разумным и пытливым взором Я на борьбу свою гляжу, И сам, как вчуже, я дозором За нею пристально слежу.

Себя сознательным упреком Я порицанью предаю, Но суд не действует уроком На немощь и тоску мою.

В моем сознанье проку мало: В нем бодрых сил не почерпнуть; Оно лишь новое мне жало И так в у_я_звленную грудь.

Своих страданий раб послушный, Не спорю с ними, не борюсь: Нет, я, как воин малодушный, Без боя в плен им отдаюсь.

3

Чувств одичалых и суровых Гнездилище душа моя: Я ненавижу всех здоровых, Счастливцев ненавижу я.

В них узнаю свои утраты: М мне сдается, что они — Мои лихие супостаты И разорители мои,

Что под враждебным мне условьем, С лицом насмешливым и злым, Они живут моим здоровьем И счастьем, некогда моим.

4 ЗАГАДКА

Меня за книгу засадили, С трудом читается она: В ней смесь и вымысла, и были, Плох вымысел, и быль скучна.

Как много в книге опечаток! Как много непонятных мест! Сил и охоты недостаток Читать ее в один присест.

Пред догорающей лампадой И в ожиданье темноты Читаю с грустью и досадой Ее последние листы.

Всё это опыт, уверяют, Терпенья надобно иметь, И в ободренье обещают, Что будет продолженье впредь.

Благодарю! С меня довольно! Так надоел мне первый том, Что мне зараней думать больно, Что вновь засяду на втором.

5

Я — прозябаемого царства: Мне нужны воздух, солнце, тень, На жизнь и все ее мытарства Работать мне тоска и лень.

В юдоли сей трудов и плача Заботы, жертвы и борьба — Головоломная задача, А голова моя слаба.

Скажу со скорбью и упреком: Не приспособлен я к борьбе И сотворен я человеком Назло природе и себе.

Нет, я растительного царства, Питаюсь теплым блеском дня; А жизнь и все ее мытарства Непроходимы для меня.

6 ЦВЕТОК

Зачем не увядаем мы, Когда час смерти наступает, Как с приближением зимы Цветок спокойно умирает?

К нему природы благ закон, Ему природа — мать родная: Еще благоухает он, Еще красив и увядая.

Его иссохшие листки Еще хранят свой запах нежный, Он дар нам памятной руки Б день слез разлуки безнадежной.

Его мы свято бережем В заветной книге дум сердечных, Как весть, как песню о былом, О днях, так грустно скоротечных.

Для нас он памятник живой, Хотя он жизнью уж не дышит, Не вспрыснут утренней росой И в полночь соловья не слышит.

Как с другом, с ним мы говорим О прошлом, нам родном и общем, И молча вместе с ним грустим О счастье, уж давно усопшем.

Цветку не тяжек смертный час: Сегодня нас он блеском манит, А завтра нам в последний раз Он улыбнется и завянет.

А нас и корчит, и томит Болезнь пред роковой могилой, Нам диким пугалом грозит Успенья гений белокрылый.

Мертвящий холод в грудь проник, Жизнь одичала в мутном взоре, Обезображен светлый лик, Друзьям и ближним в страх и горе.

А там нас в тесный гроб кладут, Опустят в мраки подземелья И сытной пищей предадут Червям на праздник новоселья.

В предсмертных муках и в борьбе, Неумолимой, беспощадной, Как позавидую тебе, Цветок мой милый, ненаглядный!

Будь ласковой рукой храним, Загробным будь моим преданьем, И в память мне друзьям моим Еще повей благоуханьем.

7

Что выехал в Ростов.

Дмитриев

«Такой-то умер». Что ж? Он жил да был и умер. Да, умер! Вот и всё. Всем жребий нам таков. Из книги бытия один был вырван нумер. И в книгу внесено, что «выехал в Ростов». Мы все попутчики в Ростов. Один поране, Другой так попоздней, но всем ночлег один: Есть подорожная у каждого в кармане, И похороны всем — последствие крестин. А после? Вот вопрос. Как знать, зачем пришли мы? Зачем уходим мы? На всем лежит покров, И думают себе земные пилигримы: А что-то скажет нам загадочный Ростов?

1876