Петр Вяземский Послание к Жуковскому в деревню

Итак, мой милый друг, оставя скучный свет И в поле уклонясь от шума и сует, В деревне ты живешь, спокойный друг природы, Среди кудрявых рощ, под сению свободы! И жизнь твоя течет, как светлый ручеек, Бегущий по лугам, как легкий ветерок, Играющий в полях с душистыми цветами Или в тени древес пастушки с волосами. Беспечность твой удел! Стократ она милей И пышности владык и блеску богачей! Не тот, по мне, счастлив, кто многим обладает, Воспитан в роскоши, в звездах златых сияет (_Ни злато, ни чины ко счастью не ведут_); Но тот, чьи ясны дни в невинности текут, Кто сердцем не смущен, кто, славы не желая, Но искренно, в душе, свой рок благословляя, Доволен тем, что есть, и лучшего не ждет — И небо на него луч благости лиет! Гром брани до него в пустыне не доходит; Ни алчность почестей, ни зависть не тревожит Его, сидящего при светлом ручейке Под сению древес с Горацием в руке Или в объятиях своей супруги нежной. О друг мой! Так и ты, оставя град мятежный, В уединении, в безмолвной тишине Вкушаешь всякий день лишь радости одне! То бродишь по лугам, то п_о

лесу гуляешь, То лирою своей Климену восхищаешь, То быстро на коне несешься по полям, _Как шумный ветр пустынь_; то ходишь по утрам С собакой и ружьем — и с птицами воюешь; То, сидя на холме, прелестный вид рисуешь! А вечером, когда зефиров резвых рой На листьях алых роз, осыпанных росой, Утихнет и заснет, как пахарь возвратится С полей, чтобы в семье покоем насладиться, Как вечера туман обымет мрачный лес, Когда усеется звездами свод небес, Тогда ты, вышедши из хижины смиренной, Покрытой мягким мхом, древами осененной, С своею милою приближишься к реке И станешь рассекать с ней волны в челноке, И будет вам луна сопутницей приятной! Взор бросив на тебя, взор только сердцу внятный, Промолвит милая, вздохнув: «Друг нежный мой! Какое счастье быть любимою тобой! Но, ах! всегда ль судьбы к нам будут так преклонны? Быть может, разлучат с тобой нас люди злобны Иль смерть… печальна мысль!» — «На что себя смущать, — Ты скажешь ей, — на что покой свой нарушать? Любезны мы богам, чего же нам страшиться? Мы чистою душой привыкли им молиться! Когда от нас в слезах убогий уходил? Когда гонимый в нас друзей не находил? Утешься, милая! Мы добры — и, конечно, Нас боги наградят здесь жизнью долговечной!» Потом, обнявшися, в безмолвии, домой Пойдете медленно вкушать ночной покой. Вы не услышите ни птичек щебетанья, Ни звука от рогов, ни эха грохотанья, — Сны благотворные с лазоревых небес Слетят на ложе к вам с толпой приятных грез, А утренний зефир, прохладу разливая, Разбудит вас опять… Живи в полях, вкушая Прямые радости чувствительных сердец! Когда же нимф собор оставит мрачный лес, Когда туманами одетая Аврора В лесу поющих птиц не будет слышать хора И вместо ярких роз лишь иней по утрам С осенней будет мглой на землю сыпать к нам, — Тогда, мой милый друг, в столицу возвратися, Таков, как был всегда, к друзьям своим явися! Поверь! И в городе возможно с счастьем жить: Оно везде — умей его лишь находить!