Петр Вяземский Проезд через Францию в 1851 г.

Когда железные дороги Избороздили целый свет И колымажные берлоги — «Дела давно минувших лет»,

Когда и лошадь почтовая — Какой-то миф, как Буцефал, И кучер, мумия живая, Животным допотопным стал, —

Тогда, хандрою и недугом Страдая, прячась от людей, Я по шоссе тащился цугом В рыдване прадедовских дней.

И, распростившись с брегом финским, Я от родного рубежа _Петром Иванычем Добч_и_нским

Зато на станцию приеду — Что за возня, за беготня? Все смотрят, все ведут беседу Про мой рыдван и про меня.

Я цель всеобщего вопроса: Что за урод тут, что за черт? Жандарм пришел, глядит он косо И строго требует паспорт.

Он весь встревожен: не везу ли К карете пушки я тайком? Не адский ли снаряд? И пули В нем не набиты ли битком?

Не еду ль я мутить Вандею? Коню троянскому под стать, В карете, может быть, имею Бивакирующую рать?

Из зависти к Наполеону И чтоб потешить англичан, Уж не Вандомскую ль колонну Украл и сунул я в рыдван?

Жандарм пугливыми глазами Бурбоном рад признать меня, Хоть нос мой, знаете вы сами, Совсем бурбонским не родня.

В сарае затерялась сбруя, Все почтальоны на боку, А кони, на траве пируя, Давно в бессрочном отпуску.

Всё разбрелось, пришло в упадок; И часто я полсуток жду, Пока не приведут в порядок Всю дожелезную езду.

Что шаг, то новая помеха, И смех и горе! Вовсе нет! Другим смешно, мне ж не до смеха, Я жертвой всех дорожных бед.

Измучился Улисс несчастный; Да и теперь, как вспомню я О вашей «Франции прекрасной», Коробит и тошнит меня.

1851