Владимир Высоцкий У Доски, где почетные граждане...

У Доски, где почетные граждане, Я стоял больше часа однажды и Вещи слышал там — очень важные…

"… В самом ихнем тылу, Под какой-то дырой, Мы лежали в пылу Да над самой горой,-

На природе, как в песне — на лоне, И они у нас как на ладони,- Я и друг — тот, с которым зимой Из Сибири сошлись под Москвой.

Раньше оба мы были охотники — А теперь на нас ватные потники Да протертые подлокотники!

Я в Сибири всего Только соболя бил,- Ну а друг — он того — На медведя ходил.

Он колпашевский — тоже берлога!- Ну а я из Выезжего Лога. И еще (если друг не хитрит): Белку — в глаз, да в любой, говорит…

Разговор у нас с немцем двухствольчатый: Кто шевелится — тот и кончатый,- Будь он лапчатый, перепончатый!

Только спорить любил Мой сибирский дружок — Он во всем находил Свой, невидимый прок,-

Оторвался на миг от прицела И сказал: «Это мертвое тело — Бьюсь на пачку махорки с тобой!» Я взглянул — говорю: «Нет — живой!

Ты его лучше пулей попотчевай. Я опричь того ставлю хошь чего — Он усидчивый да улежчивый!»

Друг от счастья завыл — Он уверен в себе: На медведя ходил Где-то в ихней тайге,-

Он аж вскрикнул (негромко, конечно, Потому что — светло, не кромешно), Поглядел еще раз на овраг — И сказал, что я лапоть и враг.

И еще заявил, что икра у них! И вообще, мол, любого добра у них!.. И — позарился на мой браунинг.

Я тот браунинг взял После ходки одной: Фрица, значит, подмял, А потом — за спиной…

И за этот мой подвиг геройский Подарил сам майор Коханойский Этот браунинг — тот, что со мной,- Он уж очень был мне дорогой!

Но он только на это позарился. Я и парился, и мытарился… Если б знал он, как я отоварился!

Я сначала: «Не дам, Не поддамся тебе!» А потом: «По рукам!» — И аж плюнул в злобе.

Ведь не вещи же — ценные в споре! Мы сошлись на таком договоре: Значит, я прикрываю, а тот — Во весь рост на секунду встает…

Мы еще пять минут погутарили — По рука, как положено, вдарили,- Вроде на поле — на базаре ли!

Шепчет он: «Коль меня И в натуре убьют — Значит, здесь схоронят, И — чего еще тут...»

Поглядел еще раз вдоль дороги — И шагнул как медведь из берлоги,- И хотя уже стало светло — Видел я, как сверкнуло стекло.

Я нажал — выстрел был первосортненький, Хотя «соболь» попался мне вертненький. А у ног моих — уже мертвенький…

Что теперь и наган мне — Не им воевать. Но свалился к ногам мне — Забыл, как и звать,-

На природе, как в песне — на лоне, И они у нас как на ладони. … Я потом разговор вспоминал: Может, правда — он белок стрелял?.

Вот всю жизнь и кручусь я, как верченый. На доске меня этой зачерчивай! … Эх, зачем он был недоверчивый!"

1968