Николай Заболоцкий Disciplina clericalis

Х л о я

Если сок твой неизменен, Трубадурская душа, Если песни, как каменья, Упадают и блестят. Если даже в этом мире Чудотворном и крутом В мавританские псалтири Скользкой уткой побежал,— Не надейся и ушами На сигнал не поводи, И морщинистый листочек В рукаве до утра прячь.

Я

Хлоя, Хлоя, тонкой ранкой Сердце жалуется мне, И перо в мохнатой банке Тушью траурной чертит. Я не волен жизни верить — Глаз бежит вокруг оси, И внизу у самой двери Встал с решеткой Зурбаран.

Х л о я

Положи ярем, бессильный, Разломи свое перо, И малиновые крылья В узелочек запакуй. У приказчика Евмена Каша ходит по воде — Подними ему полено И кофейню поверти.

Я

Человеки ходят с брюхом, От него идут лучи, И мясистые пауки Машут маслом на него. А потом, немного треснув, В ящик бархатный ползет, И тропическая плесень Сонным заревом вверху.

Х л о я

Встань, гордец, бумаг водитель, Развяжи свои глаза: Розовой водой омыты, Поднимаются миры, В бедрах узкая Кастилья, А в листочке, погляди,— Приклеились без усилья Те же Ева и Адам.

Ф и л о с о ф

Пойте, пойте, хвалите, хлещите в ладоши — Я вещам воспеваю хвалу, И раструбы веков мой голос множат, Он, как башня, стоит на юру. Это в них посредине движенья и громы, Неприметные глазу пока, Это в них закрутились на конях фаэтоны, Перекрестки, моря, берега. И не доски — а сестры, не железы — а братья. Где рука твоя, Смерть, покажи! Пойте, пойте, хвалите, валитесь в объятья, Целовайтесь, никто не дрожи!

1926