Николай Заболоцкий Монолог в лесу

Над волчьей каменной избушкой Сияют солнце и луна. Волк разговаривает с кукушкой, Дает деревьям имена. Он в коленкоровой рубахе, В больших невиданных штанах, Сидит и пишет на бумаге, Как будто в келейке монах. Вокруг него холмы из глины Подставляют солнцу одни половины, Другие половины лежат в тени, И так идут за днями дни.

В о л к (бросая перо)

Надеюсь, этой песенкой Я порастряс частицы мирозданья И в будущее ловко заглянул. Не знаю сам, откуда что берется, Но мне приятно песни составлять: Рукою в книжечке поставишь закорючку, А закорючка ангелом поет!

Уж десять лет, Как я живу в избушке. Читаю книги, песенки пою, Имею частые с природой разговоры. Мой ум возвысился и шея зажила. А дни бегут. Уже седеет шкура, Спинной хребет трещит по временам. Крепись, старик. Еще одно усилье, И ты по воздуху, как пташка, полетишь.

Я открыл множество законов. Если растенье посадить в банку И в трубочку железную подуть — Животным воздухом наполнится растенье, Появятся на нем головка, ручки, ножки, А листики отсохнут навсегда. Благодаря моей душевной силе, Я из растенья воспитал собачку — Она теперь, как матушка, поет. Из одной березы Задумал сделать я верблюда, Да воздуху в груди, как видно, не хватило: Головка выросла, а туловища нет. Загадки страшные природы Повсюду в воздухе висят. Бывало, их того гляди поймаешь, Весь напружинишъся, глаза нальются кровью, Шерсть дыбом встанет, напрягутся жилы, Но миг пройдет — и снова как дурак. Приятно жить счастливому растенью — Оно на воздухе играет, как дитя, А мы ногой безумной оторвались, Бежим туда-сюда, А счастья нет как нет.

Однажды ямочку я выкопал в земле, Засунул ногу в дырку по колено И так двенадцать суток простоял. Весь отощал, не пивши и не евши, Но корнем всё-таки не сделалась нога И я, увы, не сделался растеньем.

Однако Услышать многое еще способен ум. Бывало, ухом прислонюсь к березе — И различаю тихий разговор. Береза сообщает мне свои переживанья, Учит управлению веток, Как шевелить корнями после бури И как расти из самого себя.

Итак, как будто бы я многое постиг, Имею право думать о почете. Куда там! Звери вкруг меня Ругаются, препятствуют занятьям И не дают в уединенье жить. Фигурки странные! Коров бы им душить, Давить быков, рассудка не имея. А на того, кто иначе живет, Клевещут, злобствуют, приделывают рожки.

А я от моего душевного переживанья Не откажусь ни в коей мере! В занятьях я, как мышка, поседел, При опытах тонул четыре раза, Однажды шерсть нечаянно поджег — Весь зад сгорел, а я живой остался.

Теперь еще один остался подвиг, А там… Не буду я скрывать, Готов я лечь в великую могилу, Закрыть глаза и сделаться землей. Тому, кто видел, как сияют звезды, Тому, кто мог с растеньем говорить, Кто понял страшное соединенье мысли — Смерть не страшна и не страшна земля.

Иди ко мне, моя большая сила! Держи меня! Я вырос, точно дуб, Я стал как бык, и кости как железо: Седой как лунь, я к подвигу готов. Гляди в меня! Моя глава сияет, Все сухожилья рвутся из меня. Сейчас залезу на большую гору, Скакну наверх, ногами оттолкнусь, Схвачусь за воздух страшными руками, Вздыму себя, потом опять скакну, Опять схвачусь, а тело выше, выше, И я лечу! Как пташечка, лечу!

Я понимаю атмосферу! Всё брюхо воздухом надуется, как шар. Давленье рук пространству не уступит, Усилье воли воздух победит. Ничтожный зверь, червяк в звериной шкуре, Лесной босяк в дурацком колпаке, Я — царь земли! Я — гладиатор духа! Я — Гарпагон, подъятый в небеса!

Я ухожу. Березы, до свиданья. Я жил как бог и не видал страданья.

1931