Ольга Ермолаева Симферопольский скорый

Вешнего пала возлюбленный дым! Дымной волной полонило Внутренность «скорого», рвущего в Крым… Милая! Ошеломила!..

Я/-то влекла на холмах золотых Грузного сердца усталость… Тысячу лет в колыбелях твоих – Рвущихся с рельс! – не качалась.

Радость! Деревья пустилися впляс, Гнёзда грачиные зреют… Только осины – светлей моих глаз, Все остальные – темнее…

Зависть моя! На разъездах глухих К вечеру топятся печки. Встали с постелей своих ледяных Освобождённые речки.

Милая, эти поленницы дров, Эти твои полустанки!.. Вздетые на частоколы дворов Эти стеклянные банки!

Чёрные гроздья грачей ввечеру, Месяц над лесом укромный. Баба с граблями, белье на ветру, Гусь одинокий на брёвнах.

Шпалы, дорожника жёлтый жилет. Грубо/-дегтярный товарный. Этот счастливо/-оранжевый свет В угольных рамах казармы.

И, вдохновеньем весны обуян, Некий малец мокроносый, Словно зверька, выпускает в бурьян Красный огонь на откосы.

Пшёл, вороные!.. Кочевия звёзд… Утром, лишь очи откроем – Взмоет к лицу, как нашедшийся пёс, Ветер в полях под Джанкоем…

Милая! Знаешь, что продыху нет В каторжной, бабьей, острожной… – Как в малолетстве – гостинцев пакет – Воздух железнодорожный!