Александр Галич Маленькая поэма

1

Бывали ль вы у Спаса-на-крови? Там рядом сад с дорожками. И кущи. Не прогуляться ль нам, на сон грядущий, И поболтать о странностях любви?

Смеркается. Раздолье для котов. Плывут косые тени по гардине, И я вам каюсь, шепотом, в гордыне, Я черт-те в чем покаяться готов!

Пора сменить — уставших — на кресте, Пора надеть на свитер эполеты, И хоть под старость выбиться в поэты, Чтоб ни словечка больше в простоте!

Допустим этак: — Медленней, чем снег, Плывет усталость — каменная птица. Как сладко всем в такую полночь спится, Не спит — в часах — песочный человек.

О, этот вечно-тающий песок, Немолчный шелест времени и страха. О, Парка, Парка, сумрачная пряха, Повремени, помедли хоть часок!..

А ловко получается, шарман! О, как же эти «О!» подобны эху… Но, черт возьми, еще открыт шалман! Давайте, милый друг, Зайдем в шалман! Бессмертье подождет, ему не к спеху!..

2

Ах, шалман, гуляй, душа, Прочь, унынье черное! Два ученых алкаша Спорят про ученое: — Взять, к примеру, мю-мезон, Вычисляй и радуйся! Но велик ли в нем резон В рассужденьи градуса?!..

Ух, шалман, Пари душа! Лопайтесь, подтяжки! Работяга не спеша Пьет портвейн из чашки. — Все грешны на свой фасон, Душу всем изранили! Но уж если ты мезон, То живи в Израиле!..

Ну, шалман! Ликуй, душа! Света! Света! Светочка! До чего же хороша, Как в бутылке веточка! Света пиво подает И смеется тоненько. Три — пустые — достает Света из-под столика.

Это, Света, на расчет И вперед — в начало!.. Работяга, старый черт, Машет ручкой: — Чао!.. Вот он встал, кудлатый черт, Пальцами шаманя. Уваженье и почет Здесь ему, в щалмане!

3

Он, подлец, мудрец и стоик, Он прекрасен во хмелю! Вот он сел за крайний столик К одинокому хмырю. — Вы, прошу простить, партейный? Подтвердите головой!..

Хмырь кивает. Работяга улыбается.

— Так и знал, что вы партейный. Но заходите в питейный И по линии идейной Получаетесь, как свой!

Эй, начальство! Света брызни! Дай поярче колорит!.. — Наблюдение из жизни! — Работяга говорит.

И окинув взглядом — тесный Зал на сто семнадцать душ, Он, уже почти что трезвый, Вдруг понес такую чушь!..

4

— На троллейбусной остановке Все толпятся у самой бровки. И невесело, как в столовке, На троллейбусной остановке.

Хоть и улица — а накурено И похожи все на Никулина… Ну, того, что из цирка — клоуна… Так же держатся люди скованно.

Но, попробуй, у них спроси: — Где тут очередь на такси?! А где очередь на такси, Там одни: «Пардон» и «мерси».

Там грузины стоят с корзинками И евреи стоят с грузинками. И глядят они вслед хитро Тем, кто ехать решил в метро.

И вдогоку шипят: — Ай-вай!.. — Тем, кто топает на трамвай. А трамвайная остановка — Там особая обстановка.

Эй, ты — в брючках, пшено, дешевка, Ты отчаливай, не форси. Тут трамвайная остановка, А не очередь на такси!..

И платком, заместо флага, Сложный выразив сюжет, Наш прелестный работяга Вдруг пропел такой куплет:

— А по шоссе, на Калуги и Луги, В дачные царства, в казенный уют, Мчатся в машинах народные слуги, Мчатся — и грязью народ обдают!..

5

У хмыря — лицо, как тесто, И трясется голова. Но приятный гром оркестра Заглушил его слова.

Был оркестр из настоящих Трех евреев, первый сорт! А теперь упрятан в ящик Под названием «Аккорд».

И ведет хозяйство это Ослепительная Света.

И пускает, в цвет моменту, Отобрав из сотни лент, Соответственную ленту В соответственный момент.

Вот сперва завыли трубы: Все, мол, в жизни трын-трава!.. У хмыря трясутся губы И трясется голова.

Вот — поддал ударник жару, Показал, бродяга, класс! А уж после, под гитару Произнес нахальный бас:

— Доля, доля, злая доля, Протрубила б ты отбой! Сверху небо, снизу поле, Посередке — мы с тобой.

Мы с тобою посередке, Ты — невеста, я — жених. Нам на личность по селедке И пол-литра на двоих.

Мы культурно свет не застим, Взять судьбу не можем в толк. И поет нам: — С новым счастьем! — Наш парторг — тамбовский волк.

Он поет — один в гордыне, Как свидетель на суде: С новым счастьем, молодые, И с успехами в труде!..

И чтоб первенец загукал, Как положено в семье, Вам партком отводит угол В обще…

…Тут, увы, заело ленту — Отслужила, видно, строк. Но опять же, в цвет моменту, Грянул бойкий тенорок:

— Чтоб очи мои повылазили, Чтоб не видеть мне белого дня, Напридумали Лазари лазеры И стараются кончить меня!..

И шалман зашелся смехом, Загудел, завыл шалман. И частушке вторя, эхом, Об стакан гремит стакан.

6

Света, Света, добрый друг, Что же ты замолкла вдруг? Где твой Лазарь, где твой милый, Завбуфетом в цвете лет?!

Он убит — и взят могилой, Как сказал один поэт.

Брал он скромно, брал по праву, Брал не с верхом, а в очко. Было — заму, Было — заву, Было всем на молочко!

Уносите, дети, ноги, Не ходите, дети, в лес! В том лесу живет в берлоге Лютый зверь — Обехаэс!..

Всем влепили мелочишку, Все равно, что за прогул. Только Лазарь принял «вышку», Даже глазом не моргнул…

Точно так же, как когда-то, Не моргнул и глазом он, Когда гнал его, солдата, Дезертир из школы вон!

Мол, не так он учит деток, Подозрительный еврей, Мол, не славит пятилеток, А долдонит про царей.

Заседанье педсовета Подвело всему итог… С ним ушла тогда и Света — Физкультурный педагог.

Что ты, что ты, что ты, что ты, Что ты видишь сквозь туман? Как мотались без работы? Как устроились в шалман?

Как, без голоса, кричала В кислом зале горсуда?. Эй, не надо все сначала, Было — сплыло навсегда! Было — сплыло…

Тут линяет гром оркестра — Мал в шалмане габарит. И опять, оркестра вместо, Работяга говорит.

(А в руке гуляет кружка И смеется левый глаз!) — Это все была петрушка, А теперь пойдет рассказ!

7

Мы гибли на фронте, Мы хрипли в «комбеде». А вы нас вели От победы к победе!

Нам бабы кричали: — Водицы попейте! Умойтесь, поешьте, поспите хоть ночку! А вы нас вели от победы к победе И пуля свинцовая ставила точку!

Мы землю долбили, мы грызли железо, Мы грудь подставляли под дуло обреза. А вы, проезжая в машине «Победе», В окно нам кричали: — Достройте!.. Добейте!..

И мы забывали о сне и обеде, И вы нас вели от победы к победе! А вы: «Победы» меняли на «Волги», А после: «Волги» меняли на «ЗИМы», А после: «ЗИМы» меняли на «Чайки», А после: «Чайки» меняли на «ЗИЛы»… А мы надрывались, Долбили, грузили!

И вот уже руки Повисли, как плети, И ноги не ходят, И волосы седы.

А вы нас вели от победы к победе. И тосты кричали во славу победы: — Ну, пусть не сегодня, Так — завтра, так — в среду! Достройте!.. Добейте!.. Дожмем!.. Приурочим!.. А мы, между прочим, А мы, между прочим, Давно — положили — на вашу победу!..

8

Хмырь зажал рукою печень, Хмырь смертельно побледнел. Даже хмырь — и тот не вечен, Есть для каждого предел.

Работяга (в кружке пена), Что ж ты, дьявол, совершил? Ты ж действительного члена Нашу партию лишил!

И пленительная Света, Сандалетами стуча, Срочно стала из буфета Вызывать в шалман врача!..

9

Какая ночь! Как улицы тихи! Двенадцать на часах Аэрофлота. И кажется — дойдешь до поворота И потекут бессмертные стихи!