Ренат Гильфанов Цепочка синих гор

Цепочка синих гор. Внизу — страна. Увы, воображению двуногих претит вариативность, и она не слишком отличается от многих. Там, как везде, за стариков в ответе сыны, и — благодарные приливу — шумят моря; у матерей есть дети, и улицы уходят в перспективу. Но паровозам не хватает тяги, и в будний день, чуть свет спеша от хаты, бог весть зачем сжимают работяги в мозолистых ладонях автоматы.

Там башни, как зубцы эрзац-короны. И, судя по газетам, все а ажуре. Но черные гнездятся микрофоны, как бигуди, у лампы в абажуре. Мелькают голозадые амуры на зданиях с прилежностью статистов. Там чердаки покинули Тимуры и в буржуазных выросли министров.

Там нецензурных слов, что крошек в хлебе. И кровь скопца несет морская пена. Там открываешь рот сказать о небе, а с губ летит скабрезная «ебена». Там в теплый майский праздник ветераны имеют долю гитлера-капута. И деловые люди вечерами спешат припасть к бутылке «Абсолюта». Там после смены за стаканом водки пытается забыть свое увечье Петров. И слово просится из глотки — сказать ему — простое, человечье.

Мрачнее и суровей год от года там жизнь, и глубже черные сомненья. Там правит бал абсурд, там от народа в консервных банках прячутся соленья. И кажется — не хватит больше сил, пустой карман тоскует по монете. Но выспался, проснувшись — закурил, и как-то сразу легче жить на свете.

Там пИнгвин нежит тело среди скал, и черное ружье дает осечку. Там, поднимая матовый бокал, в котором кувыркается колечко, за счастье и удачу пьют до дна. Там утро красит пурпуровым светом фасад кремля. И ночь, как ни темна, а все-таки сменяется рассветом.

1996