Наум Коржавин Двадцатые годы

Крепли музы, прозревая, Что особой нет беды, Если рядом убивают Ради Веры и Мечты.

Взлёт в надеждах и в законах: «Совесть — матерь всех оков...» И романтик в эшелонах Вёз на север мужиков.

Вёз, подтянутый и строгий, Презирая гнёт Земли… А чуть позже той дорогой Самого его везли.

Но запутавшись в причинах, Вдохновляясь и юля, Провожать в тайгу невинных Притерпелась вся земля.

Чьё-то горе, чья-то вера.- Смена лиц, как смутный сон: Те — дворяне, те — эсеры Те — попы… А это — он.

И знакомые пейзажи, Уплывая в смутный дым, Вслед ему глядели так же, Как недавно вслед другим.

Равнодушно… То ль с испуга, То ль, как прежде, веря в свет… До сих пор мы так друг друга Всё везём. И смотрим вслед.

Может, правда, с ношей крестной, Веря в святость наших сил, Эту землю Царь Небесный, Исходив, благословил.

Но коль так,- то жадный к славе Вслед за ним (игрок! нахал!) Срок спустя на тройке дьявол, Ухмыляясь, вслед скакал.

1970