Юрий Ряшенцев Перелетные ангелы

Очнулась река, всю проспавшая зиму без просыпу. И лед притонувший похож на гнилой поролон. Какой-то вороний пророк по воде — аки посуху. Похоже, что чуда взыскует и вера ворон. Они барражируют в светлом и медленном воздухе. Весенняя твердь раздвигает кирпичный проем. И все это небо висит лишь на бронзовом гвоздике, чья шляпка сейчас засветилась над монастырем. Наверно, люблю. А не то бы навряд ли бездельничал. Быть может, любим, а иначе зачем так открыт я этим однажды предавшим прудам Новодевичьим, где, стоя с сухими глазами, я плакал навзрыд.

Теперь вот не плачу — глаза же влажны. Отчего б это? Небось оттого, что рассказы про возраст — вранье: бесстрастная юность не лучше бесстрашного опыта. А юность, ей-богу, бесстрастна — взгляни на нее:

как точно считает и как заседанья свиданиям уверенно предпочитает. Но это пройдет. Цель жизни — прийти к одиноким весенним скитаниям, когда под мостом не вода, но уже и не лед.

Уж если мы что получаем, то, право же, — вскорости. Всей жизни — на миг. Где уж тут позабыть о былом. И нет ничего, что бы стоило мартовской новости об ангелах, стаей вернувшихся с первым теплом.

1960