Ольга Седакова Старый поэт (Постскриптум)

Он ходит по комнате и замерзает. Но странно подумать, как зябнет пальто. И стужа за окнами напоминает вино, о котором не помнит никто.

Глоток – и начнутся чудесные вещи: откроется клетка, и птица дождя посмотрит на комнату по-человечьи, как будто страницу закапали свечи, как будто кивают, в слезах уходя.

Тогда он и вспомнит, кто друг и виновник, и гость, и хозяин, и горе его, кто плакал, внутри обрывая шиповник, и требовал всё, и не взял ничего.

Какое же это печальное дело! Не слово, не слово, не тысяча слов, а то, что душа, как теперь, холодела, когда открывался цветок холодов.

– Прощай и запомни, прощай и сознайся: ничто никогда не достойно себя. – И в облаке боли, во тьме постоянства я вновь улыбнусь и кивну уходя.

Но ты повторяй: это то же и то же, что было, и будет, и полно по край. А я уже там, где никто не поможет. Но ты повторяй, повторяй, повторяй…