Дмитрий Сухарев Помню, в доме на Неглинной...

Помню, в доме на Неглинной жили Визбор и Адель, Дом был сумрачный и длинный, неуютный, как отель: Дверь к начальнику культуры (он всё время на посту), А другая дверь к Адели, третья вовсе в пустоту.

Оттого ль, что без начальства нам культурно жить нельзя, Приходили очень часто на Неглинную друзья. Гостя парочка встречала и к столу его вела, И гитарочка звучала над клеёночкой стола.

Пели чисто, жили просто — на какие-то шиши, Было — жанра первородство, три аккорда, две души, На Неглинной у Адели, где игрушки на полу, Пили, ели, песни пели, дочь спала в своем углу.

А теперь живёт богато Визбор, вечно молодой, Не с Аделью, как когда-то, — с молодой кинозвездой. До того мила — учтива, что на что уж я хитёр, А взглянул на это диво — только лысину утёр.

Я присел на стуле чинно и услышал: «Ну, дела! Адка, ай да молодчина, снова дочку родила!» Родила — и взятки гладки! Если так, то всё по мне, Всё в порядке: дочь у Адки, три аккорда, ночь в окне.

Нам, хозяюшка, до фени, что рассвет ползёт к окну, Визбор бодро и без лени лапой дёргает струну. Плоть, умри, душа, воскресни, пой нам, Визбор, старый дед, Ведь от песенной болезни нам не выздороветь, нет.

1973