Василий Жуковский Деревенский сторож в полночь

Полночь било; в добрый час! Спите, Бог не спит за нас!

Как все молчит!.. В полночной глубине Окрестность вся как будто притаилась; Нет шороха в кустах; тиха дорога; В пустой дали не простучит телега, Не скрипнет дверь; дыханье не провеет, И коростель замолк в траве болотной. Все, все теперь под занавесом спит; И легкою ль, неслышною стопою Прокрался здесь бесплотный дух… не знаю. Но чу… там пруд шумит; перебираясь По мельничным колесам неподвижным, Сонливою струёй бежит вода; И ласточка тайком ползет по бревнам Под кровлю; и сова перелетела По небу тихому от колокольни; И в высоте, фонарь ночной, луна Висит меж облаков и светит ясно, И звездочки в дали небесной брезжут… Не так же ли, когда осенней ночью, Измокнувший, усталый от дороги,

Придешь домой, еще не видишь кровель, А огонек уж там и тут сверкает?. Но что ж во мне так сердце разгорелось? Что на душе так радостно и смутно? Как будто в ней по родине тоска! Я плачу… но о чем? И сам не знаю!

Полночь било; в добрый час! Спите, Бог не спит за нас!

Пускай темно на высоте; Сияют звезды в темноте. То свет родимой стороны; Про нас они там зажжены.

Куда идти мне? В нижнюю деревню, Через кладбище?. Дверь отворена. Подумаешь, что в полночь из могил Покойники выходят навестить Свое село, проведать, все ли там, Как было в старину. До сей поры, Мне помнится, еще ни одного Не встретил я. Не прокричать ли: полночь! Покойникам?. Нет, лучше по гробам Пройду я молча, есть у них на башне Свои часы. К тому же… как узнать! Прошла ль уже их полночь или нет? Быть может, что теперь лишь только тьма Сгущается в могилах… ночь долга; Быть может также, что струя рассвета Уже мелькнула и для них… кто знает? Как смирно здесь! знать, мертвые покойны? Дай Бог!.. Но мне чего-то страшно стало. Не все здесь умерло: я слышу, ходит На башне маятник… ты скажешь, бьется Пульс времени в его глубоком сне. И холодом с вершины дует полночь; В лугу ее дыханье бродит, тихо Соломою на кровлях шевелит И пробирается сквозь тын со свистом, И сыростью от стен церковных пашет — Окончины трясутся, и порой Скрипит, качаясь, крест — здесь подувает Оно в открытую могилу… Бедный Фриц! И для тебя готовят уж постелю, И каменный покров лежит при ней, И на нее огни отчизны светят.

Как быть! а всем одно, всех на пути Застигнет сон… что ж нужды! все мы будем На милой родине; кто на кладбище Нашел постель — в час добрый; ведь могила Последний на земле ночлег; когда же Проглянет день и мы, проснувшись, выйдем На новый свет, тогда пути и часу Не будет нам с ночлега до отчизны.

Полночь било; в добрый час! Спите, Бог не спит за нас!

Сияют звезды с вышины, То свет родимой стороны: Туда через могилу путь; В могиле ж… только отдохнуть.

Где был я? где теперь? Иду деревней; Прошел через кладбище… Все покойно И здесь и там… И что ж деревня в полночь? Не тихое ль кладбище? Разве там, Равно как здесь, не спят, не отдыхают От долгия усталости житейской, От скорби, радости, под властью Бога, Здесь в хижине, а там в сырой земле, До ясного, небесного рассвета?

А он уж недалко… Как бы ночь Ни длилася и неба ни темнила, А все рассвета нам не миновать. Деревню раз, другой я обойду — И петухи начнут мне откликаться, И воздух утренний начнет в лицо Мне дуть; проснется день в бору, отдернет Небесный занавес, и утро тихой Струей прольется в сумрак; наконец Посмотришь: холм, и дол, и лес сияют; Все встрепенулося; там ставень вскрылся, Там отворилась дверь; и все очнулось, И всюду жизнь свободная взыграла. Ах! царь небесный, что за праздник будет, Когда последняя промчится ночь! Когда все звезды, малые, большие, И месяц, и заря, и солнце вдруг В небесном пламени растают, свет До самой глубины могил прольется, И скажут матери младенцам: утро! И все от сна пробудится; там дверь Тяжелая отворится, там ставень; И выглянут усопшие оттуда!.. О, сколько бед забыто в тихом сне! И сколько ран глубоких в самом сердце Исцелено! Встают, здоровы, ясны; Пьют воздух жизни; он вливает крепость Им в душу… Но когда ж тому случиться?

Полночь било; в добрый час! Спите, Бог не спит за нас!

Еще лежит на небе тень; Еще далеко светлый день; Но жив Господь, он знает срок: Он вышлет утро на восток.

Октябрь 1816