Василий Жуковский Тленность

В н у к

Послушай, дедушка, мне каждый раз, Когда взгляну на этот замок Ретлер, Приходит в мысль: что, если то ж случится И с нашей хижинкой?. Как страшно там! Ты скажешь: смерть сидит на этих камнях. А домик наш?. Взгляни: как будто церковь, Светлеет на холме, и окна блещут. Скажи ж, как может быть, чтобы и с ним Случилось то ж, что с этим старым замком?

Д е д у ш к а

Как может быть?. Ах! друг мой, это будет. Всему черед: за молодостью вслед Тащится старость: все идет к концу И ни на миг не постоит. Ты слышишь: Без умолку шумит вода; ты видишь: На небесах сияют звезды; можно Подумать, что они ни с места… нет! Все движется, приходит и уходит. Дивись, как хочешь, друг, а это так. Ты молод; я был также молод прежде; Теперь уж все иное… старость, старость! И что ж? Куда бы я ни шел — на пашню, В деревню, в Базель — все иду к кладбищу! Я не тужу… и ты, как я, созреешь. Тогда посмотришь, где я?. Нет меня! Уж вкруг моей могилы бродят козы; А домик между тем дряхлей, дряхлей; И дождь его сечет, и зной палит, И тихомолком червь буравит стены, И в кровлю течь, и в щели свищет ветер… А там и ты закрыл глаза; детей Сменили внуки; то чини, другое; А там и нечего чинить… все сгнило! А поглядишь: лет тысяча прошло — Деревня вся в могиле; где стояла Когда-то церковь, там соха гуляет.

В н у к Ты шутишь: быть не может!

Д е д у ш к а

Будет, будет! Дивись, как хочешь, друг; а это так! Вот Базель наш… сказать, прекрасный город! Домов не счесть — иной огромней церкви; Церквей же боле, чем в иной деревне Домов; все улицы кипят народом; И сколько ж добрых там людей!.. Но что же? Как многих нет, которых я, бывало, Встречал там… где они? Лежат давно За церковью и спят глубоким сном. Но только ль, друг? Ударит час — и Базель Сойдет в могилу; кое-где, как кости, Выглядывать здесь будут из земли: Там башня, там стена, там свод упадший На них же, по местам, береза, куст, И мох седой, и в нем на гнездах цапли… Жаль Базеля! А если люди будут Все так же глупы и тогда, как нынче, То заведутся здесь и привиденья, И черный волк, и огненный медведь, И мало ли…

В н у к

Не громко говори; Дай мост нам перейти; там у дороги, В кустарнике, прошедшею весной Похоронен утопленник. Смотри, Как пятится Гнедко и уши поднял; Глядит туда, как будто что-то видит.

Д е д у ш к а

Молчи, глупец; Гнедко пужлив: там куст Чернеется — оставь в покое мертвых, Нам их не разбудить; а речь теперь О Базеле; и он в свой час умрет. И много, много лет спустя, быть может, Здесь остановится прохожий: взглянет Туда, где нынче город… там все чисто. Лишь солнышко над пустырем играет; И спутнику он скажет: «В старину Стоял там Базель; эта груда камней В то время церковью Петра была… Жаль Базеля».

В н у к Как может это статься?

Д е д у ш к а

Не верь иль верь, а это не минует. Придет пора — сгорит и свет. Послушай: Вдруг о полуночи выходит сторож — Кто он, не знают — он не здешний; ярче Звезды блестит он и гласит: Проснитесь! Проснитесь, скоро день!.. Вдруг небо рдеет И загорается, и гром сначала Едва стучит; потом сильней, сильней; И вдруг отвсюду загремело; страшно Дрожит земля; колокола гудят И сами свет сзывают на молитву: И вдруг… все молится; и всходит день — Ужасный день: без утра и без солнца; Все небо в молниях, земля в блистанье; И мало ль что еще!.. Все, наконец, Зажглось, горит, горит и прогорает До дна, и некому тушить, и само Потухнет… Что ты скажешь? Какова Покажется тогда земля?

В н у к

Как страшно. А что с людьми, когда земля сгорит?

Д е д у ш к а

С людьми?. Людей давно уж нет: они… Но где они?. Будь добр; смиренным сердцем Верь Богу; береги в душе невинность — И все тут!.. Посмотри: там светят звезды; И что звезда, то ясное селенье; Над ними ж, слышно, есть прекрасный город; Он невидим… но будешь добр, и будешь В одной из звезд, и будет мир с тобою; А если Бог посудит, то найдешь Там и своих: отца, и мать, и… деда. А может быть, когда идти случится По Млечному Пути в тот тайный город,- Ты вспомнишь о земле, посмотришь вниз И что ж внизу увидишь? Замок Ретлер. Все в уголь сожжено; а наши горы, Как башни старые, чернеют; вкруг Зола; в реке воды нет, только дно Осталося пустое — мертвый след Давнишнего потока; и все тихо, Как гроб. Тогда товарищу ты скажешь: «Смотри: там в старину земля была; Близ этих гор и я живал в ту пору, И пас коров, и сеял, и пахал; Там деда и отца отнес в могилу; Был сам отцом, и радостного в жизни Мне было много; и Господь мне дал Кончину мирную… и здесь мне лучше».

Октябрь 1816