Осип Мандельштам Кама

Как на Каме-реке глазу тЈмно, когда На дубовых коленях стоят города.

В паутину рядясь, борода к бороде, Жгучий ельник бежит, молодея в воде.

Упиралась вода в сто четыре весла — Вверх и вниз на Казань и на Чердынь несла.

Так я плыл по реке с занавеской в окне, С занавеской в окне, с головою в огне.

А со мною жена пять ночей не спала, Пять ночей не спала, трех конвойных везла.

Как на Каме-реке глазу тЈмно, когда На дубовых коленях стоят города.

В паутину рядясь, борода к бороде, Жгучий ельник бежит, молодея в воде.

Упиралась вода в сто четыре весла, Вверх и вниз на Казань и на Чердынь несла.

Чернолюдьем велик, мелколесьем сожжен Пулеметно-бревенчатой стаи разгон.

На Тоболе кричат. Обь стоит на плоту. И речная верста поднялась в высоту.

Я смотрел, отдаляясь, на хвойный восток, Полноводная Кама неслась на буек.

И хотелось бы гору с костром отслоить, Да едва успеваешь леса посолить.

И хотелось бы тут же вселиться, пойми. В долговечный Урал, населенный людьми,

И хотелось бы эту безумную гладь В долгополой шинели беречь, охранять.

Апрель — май 1935