Роман Солнцев Наступает орава олухов...

Наступает орава олухов, бледных, умных. В комнате душно. – Ну, зачем тебе столько подсолнухов, а, Андрюшка? Сотня красных здесь, триста медных… (Посоветовать каждый горазд!) А подсолнухи на мольбертах, как пощечины хамам, горят! А подсолнухи-то хорошие. Точно в ядерном вареве мокли. А подсолнухи – как колесики огненного перпетуум-мобиле! (Лишь искусство вечно на свете ведь...) И Андрей поправляет штаны: – Вот спасибо, зашли посоветовать. Мне советы очень нужны. Вот еще я хочу подсолнух, желтый с синим, но чуть золотым… Я намазал вон там. Пусть подсохнет. Если выйдет что – поглядим. Вы, конечно, правы, чего уж там, что сужаю свои возможности. Но ведь все мы ходим под солнышком, но ведь все ходим под совестью!.. – Ты, Андрей, обратись к человеку. К стройкам. К атому. К нашему веку… (А подсолнухи гудят опаленно, точно праздничные стадионы. И тревожные есть, онемелые, будто в полдень солнца затмение!) – Вот и я говорю: сужаю. Что мне делать с ними, не знаю. Но один еще можно? Под заревом облаков… Там подумаю я… И довольные этим признанием люди многозначительно переглядываются.

1973