Федор Тютчев Из «Фауста» Гёте (Звучит, как древле, пред тобою…)

I Звучит, как древле, пред тобою Светило дня в строю планет И предначертанной стезею, Гремя, свершает свой полет! Ему дивятся Серафимы, Но кто досель Его постиг! Как в первый день непостижимы Дела, Всевышний, Рук твоих! И быстро, с быстротой чудесной Кругом вратится шар земной, Меняя тихий Свет небесный С глубокой Ночи темнотой. Морская хлябь гремит валами И роет каменный свой брег, И бездну вод с ее скалами Земли уносит быстрый бег! И беспрерывно бури воют И землю с края в край метут, И зыбь гнетут, и воздух роют, И цепь таинственную вьют. Вспылал предтеча-истребитель, Сорвавшись с тучи, грянул гром, Но мы во свете, Вседержитель, Твой хвалим день и мир поем. Тебе дивятся Серафимы! Тебе гремит небес хвала! Как в первый день, непостижимы, Господь! руки твоей Дела! II «Кто звал меня?» — «О страшный вид!» — «Ты сильным и упрямым чаром Мой круг волшебный грыз недаром — И днесь…» — «Твой взор меня мертвит!» — «Не ты ль молил, как исступленный, Да узришь лик и глас услышишь мой? Склонился я на клич упорный твой — И се предстал!.. Какой же Страх презренный Вдруг овладел, титан, твоей душой?. Та ль эта грудь, чья творческая Сила Мир целый создала, взлелеяла, взрастила И в упоении отваги неземной, С неутомимым напряженьем До нас, Духов, возвыситься рвалась? Ты ль это, Фауст? И твой ли был то глас, Теснившийся ко мне с отчаянным моленьем? Ты — Фауст? Сей бедный, беспомощный прах, Проникнутый насквозь моим вдхновеньем, Во всех души своей дрожащей глубинах?.» — «Не удручай сим пламенным презреньем Главы моей! — не склонишь ты ея! Так, Фауст Я! Дух, как ты! твой равный Я!..» — «Событий бурю и вал судеб, Вращаю я, Вздвигаю я, Вею здесь, вею там, и высок и глубок! Смерть и Рожденье, Воля и Рок, Волны в боренье — Стихии во пренье — Жизнь в измененье — Вечный единый поток!.. Так шумит на стану моем ткань роковая, И Богу прядется риза живая!..» — «Каким сродством неодолимым, Бессмертный Дух! Влечешь меня к себе!» — «Лишь естеством, тобою постижимым, Подобен ты — не мне!..» III Чего вы от меня хотите, Чего в пыли вы ищете моей, Святые гласы, там звучите, Там, где сердца и чище и нежней. Я слышу весть — но Веры нет для ней! О, Вера, Вера, мать чудес родная, Дерзну ли взор туда поднять, Откуда весть летит благая! Ах, но к нему с младенчества привычный, Сей звук родимый, звук владычный, Он к бытию манит меня опять! Небес, бывало, лобызанье Срывалось на меня в воскресной тишине, Святых колоколов я слышал содроганье В моей душевной глубине, И сладостью живой была молитва мне! Порыв души в союзе с небесами Меня в леса и долы уводил — И, обливаясь теплыми слезами, Я новый мир себе творил. Про игры юности веселой, Про светлую весну благовестил сей глас — Ах, и в торжественный сей час Воспоминанье их мне душу одолело! Звучите ж, гласы, вторься, гимн святой! Слеза бежит! Земля, я снова твой! IV Зачем губить в унынии пустом Сего часа благое достоянье? Смотри, как хижины с их зеленью кругом Осыпало вечернее сиянье. День пережит — и к небесам иным Светило дня несет животворенье. О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним, Прильнуть к его лучам, следить его теченье? У ног моих лежит прекрасный мир И, вечно вечереющий, смеется — Все выси в зареве, во всех долинах мир, Сребристый ключ в златые реки льется. Над цепью диких гор, лесистых стран Полет богоподобный веет, И уж вдали открылся и светлеет С заливами своими океан. Но светлый бог главу в пучины клонит — И вдруг крыла таинственная мощь Вновь ожила и вслед за уходящим гонит, И вновь душа в потоках света тонет. Передо мною день, за мною нощь. В ногах равнина вод и небо над главою. Прелестный сон… и суетный — прости! К крылам души, парящим над землею, Не скоро нам телесные найти. Но сей порыв, сие и ввыспрь и вдаль стремленье, Оно природное внушенье, У всех людей оно в груди — И оживает в нас порою, Когда весной, над нашей головою, Из облаков песнь жавронка звенит, Когда над крутизной лесистой Орел, ширяяся, парит, Поверх озер иль степи чистой Журавль на родину спешит. V Державный Дух! ты дал мне, дал мне все, О чем молил я! Не вотще ко мне Склонил в лучах сияющий свой лик! Дал всю природу во владенье мне И вразумил ее любить. Ты дал мне Не гостем праздно-изумленным быть На пиршестве у ней, но допустил Во глубину груди ее проникнуть, Как в сердце друга! Земнородных строй Провел передо мной и научил — В дуброве ль, в воздухе, иль в лоне вод — В них братий познавать и их любить! Когда ж в бору скрыпит и свищет буря, Ель-великан дерев соседних с треском Крушит в паденье ветви, глухо гул Встает окрест и, зыблясь, стонет холм, Ты в мирную ведешь меня пещеру, И самого меня являешь ты Очам души моей — и мир ее, Чудесный мир, разоблачаешь мне! Подымется ль, всеуслаждая, месяц В сиянье кротком, и ко мне летят С утеса гор, с увлажненного бора, Сребристые веков минувших тени И строгую утеху созерцанья Таинственным влияньем умиляют!